Судебный прецедент как источник права в России

Задачи в рамках уголовного процессаОфициально в России судебный прецедент не является источником права. Исторически сложилось так, что при решении споров юристы опираются на кодифицированные акты, конкретизируя свои выводы с помощью подзаконных актов.

Тем не менее, судебный прецедент в России фактически уже занял своё место в  иерархии системы права. При разрешении дел судам давно рекомендуется соблюдать единообразие судебной практики, то есть заранее ориентироваться на решения по аналогичным делам. Это официально закреплено в ст. 391.9 ГПК РФ, где сказано, что нарушение единообразия правоприменения является прямым основанием для отмены решения в порядке надзора.
Опытные адвокаты давно применяют такой психологический приём: обосновывая свои доводы, представляют судье пару решений других судов по похожим делам. И всё: предоставлена судебная практика, единообразие которой нарушать нежелательно, и решение суда наверняка будет в пользу той стороны, которая  эту самую судебную практику осветила.

О широком применении постановлений Конституционного Суда РФ сказано уже много: в своих решениях он может признать норму неконституционной, путём толкования норм и разъяснения правовой природы конкретного правоотношения способен установить новую форму его регулирования. Постановление Конституционного суда становится самостоятельным источником права: неоднократно и непосредственно применяется при разрешении споров, имеет неперсонифицированный характер, не подлежит обжалованию. Нормативность решениям Конституционного суда придают, например, положения ст.6, 79 ФКЗ N 1-ФКЗ от 21.07.1994 г. "О Конституционном Суде Российской Федерации".
Большую роль в правоприменении играют и решения судов «помельче»: областных, краевых, республиканских. Зачастую суд ориентируется на кассационные определения, перенимая не только общий смысл, но иногда и целые формулировки в обоснование своих выводов. Всё чаще судьи предпочитают заниматься откровенным плагиатом, сначала изучая решения судов по рассматриваемому делу, практику обжалования и т.д.
Таким образом, судебный прецедент в России приобретает всё более явные формы: наряду с нормами, содержащимися в кодексах, в ходе правоприменения используются и решения судов, прежде всего Конституционного суда, и в меньшей степени и не так явно – решения судов первых, апелляционных, кассационных и надзорных инстанций.
О том, хорошо это или плохо, сейчас спорят юристы-теоретики. Их мнения противоположны: одни считают источником российского права исключительно закон, полностью отрицая судебный прецедент права (В.П. Божьев, А.Ф. Истомин, Н.И. Ветров, Н.Н. Ковтун), другие (В.М. Лебедев, М.Н. Марченко, В.В. Кулыгин, А.В. Наумов, Р.З. Лившиц) вводят прецедент в систему права, подчёркивая его «живость», способность быстро реагировать на изменения правоотношений во всех регулируемых сферах жизни, тогда как кодифицированные источники и законы более «неповоротливы» в этом плане. Третьи (В.Н. Кудрявцев, Э.П. Григонис, Б.В. Яцеленко) не признают судебный прецедент в качестве полноценного источника права, однако подчёркивают необходимость разъяснений Верховного, Высшего арбитражного и Конституционного судов в правоприменении.
Так или иначе, судебный прецедент в России де-факто стал полноправным источником права.

  • 04/12/2012